Noi prima siamo uomini e dopo giocatori (c) Gianni Morandi
Здание на улице Ипполито Розеллини, 4 - с виду довольно скромное – настоящий оплот итальянского футбола, центральный офис Серии А. Обычно здесь довольно немноголюдно – только сами сотрудники офиса, деловые мужчины и женщины очень занятого вида, утром на работу, вечером с работы – офисная жизнь всегда шла своим чередом. Но сегодня - что-то странное. Ни свет ни заря - практически едва рассвело - подкатили телевизионщики, начали разматывать провода, таскать оборудование, копошась на утреннем холодке как внезапно разбуженные гигантские муравьи. Потом подтянулись озабоченно оглядывающиеся люди, почти у всех плоские сумки, оно и понятно - планшеты или ноутбуки, вернейшие спутники репортёрской братии. Через час, когда стало чуть теплее и не так неуютно, начали подъезжать машины: одна, вторая, третья... Горстка зевак - а может, не совсем зевак - вооружившись мобильными телефонами, принялась снимать мужчин, выходящих из этих машин. Сами мужчины в этот ещё довольно ранний час зимнего утра выглядели вялыми, хотя в большинстве своём довольно стильными. По ступенькам они поднимались неторопливо, кто-то с кем-то здоровался, кто-то сонно улыбался, зябко передёргивал плечами, кто-то пожимал кому-то руку, хлопал кого-то другого, такого же стильного и вялого, по плечу...
В зале заседаний много свободных мест: прибывших - всего ничего, двадцати человек не набралось, плюс десяток журналистов да столько же телевизионщиков, снующих между рядами и в проходах.
Мужчины расселись, рассредоточившись по залу, между ними тут и там устроились журналисты. На возвышение поднялись ещё три человека: молодая женщина, пожилой, грузный, довольно бесцветный и почти лысый мужчина в очках без оправы и ещё один - моложавый, стройный, с быстрыми движениями, загорелый и светлоглазый. Занял место в центре длинного стола. Теперь, кажется, все в сборе. На часах - без двух минут десять.
Моложавый и яркоглазый мужчина - Антонио Конте, главный тренер сборной Италии. И сегодня он собрал своих коллег, тренеров команд высшей лиги, чтобы...
"Чтобы что?" - подумал он про себя.
Женщина-секретарь зашелестела листочками и включила диктофон. Карло Тавеккьо поёрзал на стуле. Стул жалобно скрипнул под тяжёлым телом руководителя итальянской футбольной федерации.
Конте оглядел собравшихся. Собравшиеся с любопытством смотрели на Антонио: всех вместе он собирал их в первый раз.
- Доброе утро, коллеги, - мягким и ещё по-утреннему хрипловатым, несмотря на выпитый кофе, голосом поздоровался Конте.
- Чао, Антонио! – ответили несколько человек сразу. Кто-то засмеялся.
- Мы все собрались здесь, чтобы...
- Не все, - прозвучал певучий голос откуда-то справа. Конте поднял глаза.
- Что?
- Я говорю, не все, - невозмутимо повторил Винченцо Монтелла. – Бенитеса нет.
- И Гарсии, - поддакнул сидевший рядом с ним Андреа Страмаччони.
Антонио вздохнул.
- Они всё-таки иностранцы. Хотя, конечно, могли бы и с переводчиками прийти. Ну да ладно. Обойдёмся сегодня без них, хотя...
- Манчини тоже иностранец? – снова перебил кто-то Конте. В зале опять раздались смешки.
- Пиппо, я не знаю, где Манчини и почему он не приехал. Давайте уже начнём, - Антонио старался сохранить деловой и собранный вид.
Филиппо Индзаги пожал плечами.
- Итак, друзья, я собрал вас сегодня, чтобы обсудить некоторые аспекты нашей совместной работы на благо сборной команды. Как вы знаете, Скуадра Адзурра...
Спустя полчаса Конте всё ещё говорил. Пару раз за это время в зал кто-то заглядывал, один раз сотрудник даже поднялся на возвышение и что-то сказал Тавеккьо, но тот только отмахнулся. Ровный, приятный тембр голоса Антонио настраивал на позитивный, но несколько дремотный лад. Страма что-то шептал на ухо Монтелле – Винченцо скептически поднимал брови и изредка позволял себе почти сразу исчезающую улыбку, не отрывая взгляда от Конте. Массимилиано Аллегри, сидевший в окружении пустых стульев, что-то делал на планшете, перебирая тонкими, "паучьими" пальцами и морща высокий лоб.
Ещё через полчаса не выдержал Роберто Донадони. Рано поседевший, но по-прежнему эффектный темноглазый тренер "Пармы" хрустнул пальцами, потянулся и зевнул. Конте вздрогнул.
- Простите, друзья, я, кажется, увлёкся теоретизированием. А ведь собирался начать диалог. Ведь для успеха нашей сборной крайне важно, чтобы...
Кто-то хрюкнул. То есть, попытался фыркнуть и рассмеяться одновременно, но в результате получилось забавное хрюканье. Антонио Конте вскинул глаза, но определить, кто это сделал, было невозможно. Конте потёр лоб и посмотрел на Тавеккьо. Тот, казалось, уже дремал.
- Ладно, давайте обсудим. Может быть, у кого-то есть предложения?
Руку поднял лысый как коленка, но с аккуратной бородкой Стефано Колантуоно.
- Мне бы хотелось, Антонио, обсудить вопросы взаимодействия молодёжной сборной и взрослой. Вот, например, взять Базелли...
Монтелла переглянулся со Страмаччони.
- Я бы, например, взял Базелли... – тихо сказал Винченцо, одобрительно кивая.
Андреа с трудом подавил смешок.
Собрание продолжилось.
Через два с половиной часа Антонио Конте, кинув взгляд на секретаря, констатировал:
- Что ж, мне кажется, диалог у нас сложился, мы плодотворно пообщались и может быть, даже немного сблизили позиции и лучше узнали друг друга.
- Куда уж лучше, - пробормотал Индзаги.
Конте слегка улыбнулся и откинул волосы со лба.
- Я тоже люблю вспомнить прошлое, Пиппо. Но сейчас думаю больше о будущем. Спасибо всем, надеюсь, мы ещё не раз встретимся.
Секретарь выключила диктофон. Тавеккьо выполз из-за стола. Судя по походке, у него затекли ноги.
Индзаги шёл по центральному проходу, когда его окликнул Монтелла.
- Пиппо! Ты снова похудел, что ли?
- Винченцо! Ты опять в новом шарфе? Признайся, прилетел в Милан ещё вчера и сразу в магазин пошёл, за новой коллекцией?
- Какой ты всё-таки зануда, - Монтелла широко улыбнулся, обнажив крупные зубы. Шарфы были его слабостью.
Индзаги потрепал его по плечу, беззлобно ухмыльнувшись, и протянул руку Страмаччони.
- Привет, Андреа. Как дела?
Симпатичный, несмотря на небритость – а может быть, как раз благодаря ей – Страма сердечно пожал протянутую руку.
- Спасибо, Пиппо, всё хорошо, - светло-карие глаза и мягкое лицо с ямочкой на подбородке излучали доброжелательность.
Кто-то из журналистов попросил у тренеров разрешения сфотографировать их. Индзаги присел рядом с Монтеллой и Страмаччони.
- Может, пообедаем? – спросил Филиппо у Винченцо и Андреа.
В этот момент где-то у входной двери раздался хриплый, низкий, рокочущий голос:
- Добрый день, Антонио, спасибо, что позвонил.
Конте приветственно махнул рукой.
Монтелла скорчил кислую физиономию.
- Кажется, я потерял аппетит... – пробурчал он.
Страмаччони с укором посмотрел на друга.
- Винче, ну нельзя же так...
- Как? – Монтелла поднял брови. – Что мне, обниматься теперь с ним?
- Можно просто поздороваться, – примирительно сказал Индзаги. – Тем более, сейчас, когда вам с Маццарри всё равно делить нечего. Пошли, нам по-любому из зала выходить мимо него.
Монтелла дёрнул плечом, но всё же пошёл за Пиппо. Страмаччони придерживал его за локоть.
- Приветствую, Вальтер, – улыбнулся Индзаги.
- Пиппо, – Вальтер Маццарри растянул в улыбке тонкие губы. Холодные глаза уже буравили взглядом стоявшего рядом с Индзаги Монтеллу.
- Винченцо Ммм... математик*? Рад видеть, – улыбка Маццарри стала совсем натянутой. Будучи на полголовы выше и на пару размеров шире, он нависал над Монтеллой как бульдог над таксой.
- Вальтер Ммм... Маццагранде**? Взаимно, – отпарировал Винченцо, оскалившись. Страмаччони слегка сжал его локоть. Монтелла еле слышно вздохнул и, протянув холёную ладонь, продолжил совсем другим тоном:
- Как дела? Скучаешь без нас?
Маццарри, тоже смягчившись, пожал протянутую ладонь обеими руками.
- Есть немного. Но пока не жалуюсь, отдыхаю.
- А то возвращайся. Без тебя скучно.
- Посмотрим, – ещё одна скупая улыбка, и он повернулся к Страмаччони.
- Привет, Андреа.
- Здравствуй, Вальтер.
Они обнялись. Страмаччони не держал зла на Маццарри – и уж тем более теперь, когда оба они оказались жертвами кризиса в "Интере". К тому же самый молодой на данный момент тренер в Серии А был, можно сказать, всеобщим любимцем благодаря хорошему характеру и приятным манерам.
- Я пойду, – пророкотал Маццарри, – чтобы не заставлять Антонио ждать. Он хотел поговорить со мной.
- До встречи! Надеюсь, скорой!
- Что это ты сегодня такой доброжелательный, Пиппо? – вполголоса осведомился Монтелла. – Стареешь?
- Ага, – рассмеялся Индзаги. – Представляешь, нашёл у себя два седых волоска. Взрослею как тренер, видать. Правда, до некоторых, - он скосил глаза на Винченцо, – у которых уже виски вовсю серебрятся, мне ещё далеко...
- Мы, неаполитанцы, взрослеем быстрее всяких там северян, - отшутился Монтелла.
Страмаччони вздохнул. Его друг Винченцо раздражал временами всех подряд своим острым языком, и только по отношению к самому Андреа Монтелла был неизменно настроен по-доброму. Друзья есть друзья.
Поулыбавшись и сказав по паре реплик на телекамеру, коллеги отправились на ланч.
Антонио Конте, в костюме и при галстуке, и Вальтер Маццарри, в костюме и при галстуке, сидели за всё тем же длинным столом и о чём-то тихо беседовали. Вернее, говорил в основном Конте, а Маццарри только кивал, разминая руки, опустив глаза и изредка вставляя пару слов. Минут через пятнадцать он без улыбки обменялся с Антонио рукопожатием, всё с тем же каменным лицом обнялся с ним и вышел. Фотографам он помахал рукой, хотя жест его больше напоминал "отстаньте", чем "всем привет", а от микрофона просто отмахнулся.
Конте несколько раз закрыл и открыл глаза и помассировал брови. Вставая из-за стола, зацепился ногой за стул. Чертыхнулся, поправил галстук, покрутил головой. Было видно, что он сильно устал: в серо-голубых глазах были заметны красноватые прожилки лопнувших сосудиков, вокруг по-голливудски красивого рта залегли глубокие складки, черты лица стали резче, и даже смуглая от загара кожа приобрела нездоровый оттенок.
"Как с ними всё-таки сложно, – подумал тренер Скуадры Адзурры. – А ведь совсем недавно я сам был одним из них".
- Синьор Конте, на когда вам назначать встречу с тренерами Серии Б? – с невинной улыбкой спросила секретарь.
Антонио Конте посмотрел на неё как на воплощенное зло и с подавленным стоном сел обратно.
-----
* "Математик" – намёк на перепалку Монтеллы и Маццарри в феврале 2014 г., где шла речь о финансах и арифметике.
** "Маццагранде" – намёк на прозвище Маццарри – Mazza, "дубина", соответственно, Mazza grande – "большая дубина".
В зале заседаний много свободных мест: прибывших - всего ничего, двадцати человек не набралось, плюс десяток журналистов да столько же телевизионщиков, снующих между рядами и в проходах.
Мужчины расселись, рассредоточившись по залу, между ними тут и там устроились журналисты. На возвышение поднялись ещё три человека: молодая женщина, пожилой, грузный, довольно бесцветный и почти лысый мужчина в очках без оправы и ещё один - моложавый, стройный, с быстрыми движениями, загорелый и светлоглазый. Занял место в центре длинного стола. Теперь, кажется, все в сборе. На часах - без двух минут десять.
Моложавый и яркоглазый мужчина - Антонио Конте, главный тренер сборной Италии. И сегодня он собрал своих коллег, тренеров команд высшей лиги, чтобы...
"Чтобы что?" - подумал он про себя.
Женщина-секретарь зашелестела листочками и включила диктофон. Карло Тавеккьо поёрзал на стуле. Стул жалобно скрипнул под тяжёлым телом руководителя итальянской футбольной федерации.
Конте оглядел собравшихся. Собравшиеся с любопытством смотрели на Антонио: всех вместе он собирал их в первый раз.
- Доброе утро, коллеги, - мягким и ещё по-утреннему хрипловатым, несмотря на выпитый кофе, голосом поздоровался Конте.
- Чао, Антонио! – ответили несколько человек сразу. Кто-то засмеялся.
- Мы все собрались здесь, чтобы...
- Не все, - прозвучал певучий голос откуда-то справа. Конте поднял глаза.
- Что?
- Я говорю, не все, - невозмутимо повторил Винченцо Монтелла. – Бенитеса нет.
- И Гарсии, - поддакнул сидевший рядом с ним Андреа Страмаччони.
Антонио вздохнул.
- Они всё-таки иностранцы. Хотя, конечно, могли бы и с переводчиками прийти. Ну да ладно. Обойдёмся сегодня без них, хотя...
- Манчини тоже иностранец? – снова перебил кто-то Конте. В зале опять раздались смешки.
- Пиппо, я не знаю, где Манчини и почему он не приехал. Давайте уже начнём, - Антонио старался сохранить деловой и собранный вид.
Филиппо Индзаги пожал плечами.
- Итак, друзья, я собрал вас сегодня, чтобы обсудить некоторые аспекты нашей совместной работы на благо сборной команды. Как вы знаете, Скуадра Адзурра...
Спустя полчаса Конте всё ещё говорил. Пару раз за это время в зал кто-то заглядывал, один раз сотрудник даже поднялся на возвышение и что-то сказал Тавеккьо, но тот только отмахнулся. Ровный, приятный тембр голоса Антонио настраивал на позитивный, но несколько дремотный лад. Страма что-то шептал на ухо Монтелле – Винченцо скептически поднимал брови и изредка позволял себе почти сразу исчезающую улыбку, не отрывая взгляда от Конте. Массимилиано Аллегри, сидевший в окружении пустых стульев, что-то делал на планшете, перебирая тонкими, "паучьими" пальцами и морща высокий лоб.
Ещё через полчаса не выдержал Роберто Донадони. Рано поседевший, но по-прежнему эффектный темноглазый тренер "Пармы" хрустнул пальцами, потянулся и зевнул. Конте вздрогнул.
- Простите, друзья, я, кажется, увлёкся теоретизированием. А ведь собирался начать диалог. Ведь для успеха нашей сборной крайне важно, чтобы...
Кто-то хрюкнул. То есть, попытался фыркнуть и рассмеяться одновременно, но в результате получилось забавное хрюканье. Антонио Конте вскинул глаза, но определить, кто это сделал, было невозможно. Конте потёр лоб и посмотрел на Тавеккьо. Тот, казалось, уже дремал.
- Ладно, давайте обсудим. Может быть, у кого-то есть предложения?
Руку поднял лысый как коленка, но с аккуратной бородкой Стефано Колантуоно.
- Мне бы хотелось, Антонио, обсудить вопросы взаимодействия молодёжной сборной и взрослой. Вот, например, взять Базелли...
Монтелла переглянулся со Страмаччони.
- Я бы, например, взял Базелли... – тихо сказал Винченцо, одобрительно кивая.
Андреа с трудом подавил смешок.
Собрание продолжилось.
Через два с половиной часа Антонио Конте, кинув взгляд на секретаря, констатировал:
- Что ж, мне кажется, диалог у нас сложился, мы плодотворно пообщались и может быть, даже немного сблизили позиции и лучше узнали друг друга.
- Куда уж лучше, - пробормотал Индзаги.
Конте слегка улыбнулся и откинул волосы со лба.
- Я тоже люблю вспомнить прошлое, Пиппо. Но сейчас думаю больше о будущем. Спасибо всем, надеюсь, мы ещё не раз встретимся.
Секретарь выключила диктофон. Тавеккьо выполз из-за стола. Судя по походке, у него затекли ноги.
Индзаги шёл по центральному проходу, когда его окликнул Монтелла.
- Пиппо! Ты снова похудел, что ли?
- Винченцо! Ты опять в новом шарфе? Признайся, прилетел в Милан ещё вчера и сразу в магазин пошёл, за новой коллекцией?
- Какой ты всё-таки зануда, - Монтелла широко улыбнулся, обнажив крупные зубы. Шарфы были его слабостью.
Индзаги потрепал его по плечу, беззлобно ухмыльнувшись, и протянул руку Страмаччони.
- Привет, Андреа. Как дела?
Симпатичный, несмотря на небритость – а может быть, как раз благодаря ей – Страма сердечно пожал протянутую руку.
- Спасибо, Пиппо, всё хорошо, - светло-карие глаза и мягкое лицо с ямочкой на подбородке излучали доброжелательность.
Кто-то из журналистов попросил у тренеров разрешения сфотографировать их. Индзаги присел рядом с Монтеллой и Страмаччони.
- Может, пообедаем? – спросил Филиппо у Винченцо и Андреа.
В этот момент где-то у входной двери раздался хриплый, низкий, рокочущий голос:
- Добрый день, Антонио, спасибо, что позвонил.
Конте приветственно махнул рукой.
Монтелла скорчил кислую физиономию.
- Кажется, я потерял аппетит... – пробурчал он.
Страмаччони с укором посмотрел на друга.
- Винче, ну нельзя же так...
- Как? – Монтелла поднял брови. – Что мне, обниматься теперь с ним?
- Можно просто поздороваться, – примирительно сказал Индзаги. – Тем более, сейчас, когда вам с Маццарри всё равно делить нечего. Пошли, нам по-любому из зала выходить мимо него.
Монтелла дёрнул плечом, но всё же пошёл за Пиппо. Страмаччони придерживал его за локоть.
- Приветствую, Вальтер, – улыбнулся Индзаги.
- Пиппо, – Вальтер Маццарри растянул в улыбке тонкие губы. Холодные глаза уже буравили взглядом стоявшего рядом с Индзаги Монтеллу.
- Винченцо Ммм... математик*? Рад видеть, – улыбка Маццарри стала совсем натянутой. Будучи на полголовы выше и на пару размеров шире, он нависал над Монтеллой как бульдог над таксой.
- Вальтер Ммм... Маццагранде**? Взаимно, – отпарировал Винченцо, оскалившись. Страмаччони слегка сжал его локоть. Монтелла еле слышно вздохнул и, протянув холёную ладонь, продолжил совсем другим тоном:
- Как дела? Скучаешь без нас?
Маццарри, тоже смягчившись, пожал протянутую ладонь обеими руками.
- Есть немного. Но пока не жалуюсь, отдыхаю.
- А то возвращайся. Без тебя скучно.
- Посмотрим, – ещё одна скупая улыбка, и он повернулся к Страмаччони.
- Привет, Андреа.
- Здравствуй, Вальтер.
Они обнялись. Страмаччони не держал зла на Маццарри – и уж тем более теперь, когда оба они оказались жертвами кризиса в "Интере". К тому же самый молодой на данный момент тренер в Серии А был, можно сказать, всеобщим любимцем благодаря хорошему характеру и приятным манерам.
- Я пойду, – пророкотал Маццарри, – чтобы не заставлять Антонио ждать. Он хотел поговорить со мной.
- До встречи! Надеюсь, скорой!
- Что это ты сегодня такой доброжелательный, Пиппо? – вполголоса осведомился Монтелла. – Стареешь?
- Ага, – рассмеялся Индзаги. – Представляешь, нашёл у себя два седых волоска. Взрослею как тренер, видать. Правда, до некоторых, - он скосил глаза на Винченцо, – у которых уже виски вовсю серебрятся, мне ещё далеко...
- Мы, неаполитанцы, взрослеем быстрее всяких там северян, - отшутился Монтелла.
Страмаччони вздохнул. Его друг Винченцо раздражал временами всех подряд своим острым языком, и только по отношению к самому Андреа Монтелла был неизменно настроен по-доброму. Друзья есть друзья.
Поулыбавшись и сказав по паре реплик на телекамеру, коллеги отправились на ланч.
Антонио Конте, в костюме и при галстуке, и Вальтер Маццарри, в костюме и при галстуке, сидели за всё тем же длинным столом и о чём-то тихо беседовали. Вернее, говорил в основном Конте, а Маццарри только кивал, разминая руки, опустив глаза и изредка вставляя пару слов. Минут через пятнадцать он без улыбки обменялся с Антонио рукопожатием, всё с тем же каменным лицом обнялся с ним и вышел. Фотографам он помахал рукой, хотя жест его больше напоминал "отстаньте", чем "всем привет", а от микрофона просто отмахнулся.
Конте несколько раз закрыл и открыл глаза и помассировал брови. Вставая из-за стола, зацепился ногой за стул. Чертыхнулся, поправил галстук, покрутил головой. Было видно, что он сильно устал: в серо-голубых глазах были заметны красноватые прожилки лопнувших сосудиков, вокруг по-голливудски красивого рта залегли глубокие складки, черты лица стали резче, и даже смуглая от загара кожа приобрела нездоровый оттенок.
"Как с ними всё-таки сложно, – подумал тренер Скуадры Адзурры. – А ведь совсем недавно я сам был одним из них".
- Синьор Конте, на когда вам назначать встречу с тренерами Серии Б? – с невинной улыбкой спросила секретарь.
Антонио Конте посмотрел на неё как на воплощенное зло и с подавленным стоном сел обратно.
-----
* "Математик" – намёк на перепалку Монтеллы и Маццарри в феврале 2014 г., где шла речь о финансах и арифметике.
** "Маццагранде" – намёк на прозвище Маццарри – Mazza, "дубина", соответственно, Mazza grande – "большая дубина".
-
-
04.12.2023 в 14:44