Noi prima siamo uomini e dopo giocatori (c) Gianni Morandi
Рассказ написан довольно давно, несколько лет назад, но очень хочется показать его вам. Предупреждаю - он довольно длинный. И ещё предупреждаю - там очень много текста на английском. Он так писался, реплики так и возникали у меня в воображении, по-английски.
КАТАЛИЗАТОР
под катом ок. 19,5 тыс. знаков1. Тьма.
Тьма. Она была здесь, рядом, вокруг – тёплая, живая, не враждебная, а скорее проявляющая жадный интерес. Тьма молчала, но чувствовалось, что в любой момент она может заговорить любым из миллионов голосов на любом из тысяч языков. Голова у меня кружилась изнутри: перед внутренним взором медленно вращалась, не давая сосредоточиться, тёмное, чуть мерцающее колесо – или, может быть, спираль – то и дело вспыхивая искрами звёзд. Я имею в виду, настоящих звёзд – у меня в голове вращалась Галактика.
Я протянула руку и коснулась Тьмы. Она упруго прогнулась, даже как бы раздвинулась, но и за этой тьмой была она же. Галактика в моей голове продолжала кружить, звёзды вспыхивали и гасли. Я поняла, что, пока не подниму голову от… от того мягкого и шелковистого, на чём я лежала, это perpetuum mobile не прекратится. С трудом я сумела сесть: вращающееся колесо Галактики потускнело и исчезло. Тьма осталась со мной.
– Ecce… – неуверенно, будто пробуя голос, произнесла Тьма.
– Ego, – ответила я.
– Homo? – вопросила Тьма.
– Ego, – повторила я. Терпение, терпение – с Тьмой иначе нельзя.
– Fatale, – усмехнулась Тьма.
– Lethale? – ответила я в тон.
– Mortale… – снова усмехнулась Тьма.
Спасибо, что она хотя бы заговорила пусть и на полумёртвом, но всё же известном мне языке, могло быть и хуже.
Тьма во тьме перегруппировывалась, клубилась, перестраивалась.
– Манни-ва? – этого языка я не знала, только общие принципы и несколько десятков корней. А отвечать надо, иначе она меня сожрёт…
– Ва. – Угадала?
– Карена-та?
– Та. – Опять угадала?
– Бепиди-пе?
– Бепиди. – Думаешь, поймала меня? Щазз…
– Роэто.
Опять чёрные на чёрном клубы, опять перегруппировка.
– Good, – переводя на случай, если я не поняла, произнесла Тьма голосом Брюса Бокслайтнера. – Now taste this.
Откуда-то из глубины темноты выдвинулось нечто, оказавшееся на ощупь простым высоким толстостенным стаканом. Готова поспорить, что держал стакан сгущённый Тьмой отросток. По мере того, как я ждала, не решаясь сделать глоток, содержимое стакана засветилось изнутри, как будто в ночи потихоньку разгорался тлеющий уголёк. Я осторожно отпила глоточек – жидкость была прохладной, солоноватой, чуть вязкой, освежающей, с каким-то знакомым вкусом…
– Is this the real thing?
И тут я замерла, внезапно поняв…
– Is this the real thing?
– Well, yes… in fact, it's a bit too… real.
– Then change it.
Я попыталась. Убрала кровавый привкус, представила, как по широкому ножу стекает тоненькая прозрачная струйка, сыпанула из мельнички свежесмолотого перца…
– Hmm… I saw that knife in your mind, and, given the name of the drink, thought that blood should be real. Wondered, though, if it's really so refreshing and tonifying as you imagined. Now taste it, again.
Теперь это была обычная "Кровавая Мэри". Я смаковала напиток, ощущая.. как будто какие-то шлюзы открывались в моём сознании. Чувствовалось, что, кем бы ни была Тьма – точнее, кто бы ни был этой Тьмой – этот Некто рылся сейчас в моём сознании и подсознании, ища… не знаю, что. Однако мне казалось, что если попытаться о чём-то не думать, Некто эту мысль точно заметит. Поэтому я дала мыслям течь свободно, хотя разные оксюмороны, метафоры и двусмысленности типа горячего снега и дамоклова меча постоянно всплывали, тревожа меня и заставляя чего-то опасаться.
– Okay, you've passed the identification test, – произнёс по-прежнему невидимый Бокслайтнер.
– It means, – начала я.
– It means that you are you and nothing more.
– Didn't I know it before?
– You even don't know how it could turn… and now we know that you are you and nothing more. Or less, on the other side.
– And..?
– And you can stay in this space… for a while.
– In this – what?
– I said, in this space. What's not clear?
– I wonder how someone can be in space without being placed somewhere – somehow.
– Your way of thinking is too simple.
– And, again, what did you mean by saying that I am I and nothing more - or less.
– You wouldn't understand. And, it's the perfect proof that you are you. Because if you were more than you, you wouldn't ask because of fully understanding the whole picture, and if you were less than you, again you wouldn't ask because of not knowing there's something you should ask about. Now, since we've discovered your present position, I assume…
Я снова почувствовала головокружение, и перед внутренним взглядом начало неторопливо раскручиваться колесо Галактики. Хрипловатый голос Брюса Бокслайтнера – убаюкивающий, укачивающий голос Тьмы – продолжал объяснять мне какие-то сложные конструкции из курса философии самопознания, но я со всё возрастающим трудом могла за ними уследить. Водоворот спиральной Галактики засасывал меня, как в воронку, я услышала обеспокоенный женский голос: "Hold her, hold her, she's slipping through, I can't… I can't… stabilize her, stabi…" – и Тьма с прощальным смешком накрыла меня.
2. Свет
Я пришла в себя и увидела… свет средь бела дня. Свет был вокруг меня – неяркий, не бьющий в глаза – матовый, прохладный. "Белый день" не было фигуральным выражением, он был действительно белым, туманным, молочным. Не знаю, как мне удавалось видеть свет при дневном свете, но факт остаётся фактом: нечто более светлое, чем дневной свет, и более яркое, чем молочный туман вокруг, меняло форму, как бы подстраиваясь под моё вИдение, пока неожиданно для меня не замерло, изобразив знак &. Знакомое неровное спиралевидное нечто опять начало вращаться у меня в голове – на сей раз белёсое на неопределённо-сером фоне – всё так же вспыхивая бриллиантовыми искрами звёзд.
– Ну, пришла в себя? – участливо спросил незнакомый голос из знака.
– Да… кажется, – ответила я, не испытывая должной уверенности.
– Система в норме. Начинаю сканирование, – произнёс другой голос, ни природы, ни источника которого я определить не смогла. Озираясь, я подняла глаза и увидела где-то в вышине, почти на пределе видимости, золотистые ажурные конструкции. Перспектива поменялась – я поняла, что лежу на возвышении-пьедестале, на чём-то мягком, белом и шелковистом.
– Стоп сканирование! Ты уверена, что всё в порядке?
– Нет, – созналась я.
– Ладно. Вдохни. Глубоко. Можешь ртом. Не бойся.
Воздух передо мной будто уплотнился, заблестел. Я вдохнула поглубже и сглотнула. Воздух был холоден и пах ванилью, на губах и языке осталось нежное сливочное послевкусие, в голове немного прояснилось.
– Начали. Запуск сканирования, – снова произнёс приятный голос-из-знака.
– Команда принята. Запускаю, – отозвался голос-без-источника. Я узнала его: это был голос Терминала по поиску нестандартных и альтернативных решений с множественными точками ввода, иначе называемого MATIAS (Multi-Access Terminal for Innovative and Alternative Solutions) – мне один раз довелось на нём поработать. Но я и представить себе не могла, что человек может находиться внутри самого терминала. Впрочем, что такое "внутри" по отношению к MATIAS"у, с его практически бесконечным количеством точек входа, я тоже представить себе не могла. Сомнений у меня, тем не менее, не было: именно MATIAS собирался сканировать меня.
– Начало сканирования. Запись. В сознании обнаружена аномалия.
– Какой природы? – это снова голос-из-знака.
– Странной.
– Что значит "странной"? Это что ещё за формулировка? Уточнить!
– Природа аномалии – странная. Уточняю: природа аномалии – абсурдна.
– Машина, ты сбрендила.
– Вполне допустимое суждение. Природа аномалии такова, что это возможно.
– Уточнить характер аномалии.
– Уточняю: аномалия носит характер инородной.
– Что ты несёшь?
– Бред. Повторяю: аномалия носит характер инородной.
– Ты хочешь сказать, сама аномалия неверного… неизвестного типа?
– Утверждение верно. В сознании обнаружен инородный объект.
– Субъект? Сущность?
– Отрицательно. Повторяю: в сознании обнаружен инородный объект. Измерения неправдоподобны.
– О, Галактика!
– Подтверждаю. Инородный объект – спиральная галактика стандартного класса. Отклонения от стандартной величины – в пределах нормы погрешности.
– Повтори?!
– Повторяю: отклонения от стандартной величины – в преде…
– Не это. Предыдущее.
– Повторяю: обнаруженный объект – спиральная галактика стандартного класса.
– Запрос на более мощное сканирование! Ведь это невозможно!
– Подтверждаю. Нахождение в сознании человека галактики любой структуры и размерности невозможно, согласно текущим законам физики данной Вселенной.
– Оператор, прошу дать команду на прекращение сканирования или хотя бы на понижение его мощности: вы потребляете слишком много ресурсов. Их, естественно, вполне хватает, но интенсивность потока в Вашем направлении создаёт нежелательные перекосы и может привести…
– Да-да. Да. Снизить мощность сканирования в три раза, если что-то останется – пустить на пассивное наблюдение, – голос-из-знака обеспокоенно зачастил, а сам знак стал наливаться розовато-золотистым свечением. – Воспользуемся своими ресурсами, раз так, – пробормотал голос. – Ну-ка, что у нас там?..
Ажурное золото арочных конструкций MATIAS"а неожиданно вспыхнуло ярким солнечным светом сквозь молоко туманной дымки. Я опять ощутила уже почти привычный дискомфорт и увидела вращение белёсой уплотняющейся спирали. Она вбирала в себя свет из неопределённой серости, висящей вокруг неё, и серость чернела по мере скручивания сиявшей всё ярче спирали. Звёздные вспышки становились чаще, спираль оборачивалась ярким, искрящимся яблоком с размытыми краями. Шарик сжимался, вращаясь и отбрасывая блики, как хрустальный шар над танцполом – и вдруг взорвался, разлетевшись на миллионы сверкающих осколков. Конструкции где-то высоко надо мной начали рушиться, схлопываться, складываться, на меня посыпалась золотая пыль, припорашивая белое шелковистое ложе.
"Терминал материален! – этот очевидный вывод поразил меня. – Но тогда количество… хотя при чём тут количество, когда дело только в области доступа. Но нам говорили, что…" – и тут сознание моё померкло.
3. Тьма II.
Я очнулась… там же: в упругой клубящейся тьме, которая, впрочем, никак не ощущалась. Голова не кружилась, и я чувствовала себя на редкость адекватно.
– Your drink. You left it here when it started, – произнёс всё тот же бестелесный Брюс Бокслайтнер.
Я протянула руку за выдвинушимся из ничего стаканом. Обычная "Кровавая Мэри" – даже, пожалуй, чуть слабовата, на мой вкус.
– What… started?
– It depends on whar you remember. But you question doesn’t seem to be necessary. You seem to understand…
Перед моим внутренним взором развернулась картина пламенеющих золотом арочных конструкций, охваченных ужасающим беззвучным разрушением: они складывались, падали друг на друга, от них при ударах разлетались облачка золотой пыли. Было в этом что-то величественное и неуловимо трагическое, хотя ни одной живой души видно не было – боль угадывалась в бессильно падающих балках и обваливающих перекрытиях.
– I… killed… them? – кого именно "them" и почему именно "killed", не знаю; но свою вину я ощущала всеми клетками души.
– No, you just gave them a new birth… a new life. Though, I suppose, in your terms it's pretty almost the same. But why worry? You've done what you should do.
– Have I? – у меня в голове что-то не стыковалось, я чувствовала, что упускаю что-то значимое.
– Sure! You became a parent to this new… life. I think, mother. Or… just philosophically… No, I can't tell you for sure. You should have known better.
– Suppose I should… but I'm not sure.
– Yes you are! Just stop blocking yourself. Open your mind. Don't be afraid, and you'll see…
… и я увидела. Прорастающие повсюду тонкие золотые ростки, формирующие арки, сплетающиеся друг с другом, тянущиеся вверх. Нежный белый туман слоисто стлался понизу. Ощутимо пахло озоном. Где-то на пределе слышимости гудели шмели и электрички, стрекотали сверчки и швейные машинки, пели птицы и тенора, жужжали стрекозы и провода. Жизнь, юная и оттого беззаботная, кипела, деятельно утверждая свои права.
– What do you see? – спросил меня голос Брюса – голос Тьмы.
– Growth. Evolution, – честно, но непонимающе ответила я.
– It will be better… this time.
– This time???
– Yes. It happens again and again, again and again. You've just made it happen a bit earlier. Quite a bit. Well… a lot earlier, I daresay.
– And I… Why?
– Because you accelerate the process. You are the catalyst.
– Who am I?
– I doubt that "who" is a right pronoun for your case. "What" would sound much more appropriate.
– So… what am I?
– A catalyst. The substance – the being – that accelerates the reaction, the programme running, the process of life itself.
Голова моя гудела уже не только от слышащихся отовсюду звуков, но и от того, что втолковывал мне незримый Брюс. Это, пусть и с трудом, откладывалось у меня в сознании, но одного я понять не могла: почему умирающая (убиваемая мною!) и возрождающаяся Галактика предстала передо мной в образе MATIAS"а. Определённо, в этом должен был быть какой-то смысл, но от меня он ускользал.
– Hey!.. – я нерешительно обратилась ко Тьме. – Bruce… may I call you Bruce?
– Hahaha… yeah.
– So… Bruce… Why do I see MATIAS?
– Whom?
– I doubt that "who" is a right pronoun for the case, – собезьянничала я. – "What" would sound much more appropriate.
– OK, go on, you've got that point.
– MATIAS, the Multi Access Terminal for…
– Ah, you mean The Core of Creation. Now let me see how do you… Wow… How lively – and… elegant.
Я видела то же, что и Брюс, смотревший на мир – на мир?! – моими глазами. Золотые арки всё росли, плелись, устремлялись ввысь, туман уплотнялся, обретая то шёлковый, то перламутровый блеск.
Хотя по-прежнему, как и в картине безмолвного разрушения, не было видно никого, ощущение живого присутствия не только не ослабевало, но, напротив, с каждой минутой усиливалось.
– An information terminal… that's how you see it… understandable. You know, everyone sees the Core of Creation just as he senses it. It's an information terminal for you, but it can be an ocean of flame for someone else… an energy field, a sound, a mere abstraction. There's no rules… it's individual.
– But… I thought, MATIAS was created… just as… as... a terminal, you know… A huge, enormous info-system that stores data.
– It does. But it produces data as well. You can't create this… it was a discovery and not a creation. Nobody can create the very Core of Creation, except the Creator self. I'm only the Watcher, and you're only the Catalyst. I can track you, trail you, watch you and keep your stable… well, at least sometimes, from time to time. And you… you can live your life and when the time comes, you accelerate the process and… a new life begins. I knew one of your kind, a while ago. A very strange person. He… he ate time… and he's gone crazy of this. He sensed the Core of Creation as a touch of pure wisdom. He wasn't incorrect in this, although it's not only a 'touch', but the deepest wisdom. He was aware of being a catalyst and he's been used to the idea so much that he began to personalize it. It… she… well, she grew and grew – very fast, indeed. And their world was a nice one. So… we, watchers, forced him to really personalize her, moved her from within his mind and then placed her in a safe and quiet place. They lived here for a long time and maybe are still alive but…
– So, he failed to renew his universe?
– Yeah.
– Who succeed him? I mean who became the next catalyst?
– You.
– Me? So – I killed them as well, didn't I?
– I'm not sure. This matter is so delicate… By the way, do you know his name?
– Nah… can you tell me?
– Yeah, he called himself… Zeus.
– Oh my god! – невольно сорвалось с моих губ.
Ужас обуял меня. Картины, одна другой невероятнее – и одна другой реалистичнее – поплыли у меня перед глазами: мой разум соединялся с разумами катализаторов, что были до меня. Сумасшедший громовержец Зевс, которому не дали довести дело до конца, видел Ядро Творения как свою дочь, Афину. Локи, бедный Локи – пугающий, ненавидимый, презираемый – как Валгаллу. Я – как золотое плетение арочных конструкций MATIAS"а.
– Am I… alive?
– In certain aspects – yes, in other – certainly not. It depends. But now you can feel…
… да.
– Сестра, пить! Дай мне… пить, – это Локи. Обожжённое горло не может произносить нормальные звуки: оно шелестит, сипит и клокочет. – Пить!..
Даю ему свой стакан с Кровавой Мэри, теперь радуясь, что коктейль слабоват.
– Я – жив?..
– Да, Локи. Ты же не можешь умереть.
– Я полагаю, мог. Так я – жив?
– Да, Локи. Ты – жив. Наверное.
– А – они? Я убил их всех… Я разрушил… Её, Валгаллу, Ядро Творения… Я разрушил Её, она сгорела… и я… в ней. Вместе со всеми, вместе с Фенриром…
– Нет, Локи – посмотри – сам!
– Нечем, – шелестит Локи.
Он вырастает передо мной – некогда пламенный дракон, а теперь лишь пепельная тень; его глазницы пусты и сухи, его чешуя похожа на старую черепицу. Всезнающий, мудрый, всепоглощающий, великий Локи…
Ледяное копьё пронзает мою душу, рыдание вырывается из груди, я кричу, не обращая внимания на то, что слова вязнут в клубящейся тьме:
– О, Локи, брат мой, что ты сделал с собой!..
Хочу обнять его, но пепельная тень растворяется в черноте, а руки смыкаются вокруг пустоты.
– You shouldn't talk to him, – печально произносит Брюс Бокслайтнер. – He's gone. Long ago from now and far away from here. He failed, you know… We weren't able to stabilize him, the reaction fell out of control, totally… It was an explosion, a blow up. Awful. I won't recommend you to talk to Zeus either, – продолжил Брюс, предупреждая мой вопрос, – he's absolutely crazy.
– May I return to my… my… homeworld?
– No. Not that you may not – you just can't. There's no more homeworld you knew, no world you belong to. There's no place for you in a new reality… at least until you – yourself – find it. Give a try… maybe you'll be a success. But always remember what you are.
– Why?
– For if you'll find what you seek, you should return here when you'll sense the approach of a new cycle. I'll be waiting, though it can take a long time. But I'm used to wait. And now – rest. You are tired – exhausted – empty…
На сей раз тьма накрывает меня будто одеялом: нежно, мягко, постепенно, без смешков, но с неотвратимостью. Я не сопротивляюсь – не могу, да и незачем. Я погружаюсь в сон – в забытьё – в тень Локи – в ничто.
4. Свет II. Эпилог
Сияние! Нестерпимое, неистовое, ликующее, триумфальное: взошло Солнце. Я – капля росы, укрывшаяся глубоко в ароматной прохладе цветка белой лилии. Лилия растёт у основания изящной золотистой колонны, завершающейся высоко, на пределе видимости, веером расходящихся лучей-рёбер, сплетающихся с другими такими же, образуя стрельчатые арки и ажурные перекрытия. Высохнуть мне не грозит: я слишком глубоко, но сверкаю подобно другим своим сёстрам-росинкам. Я – живой бриллиант на белом атласе, воспетый тысячами поэтов в бесчисленных стихотворных строках на сотнях языков. Я – благоухающий белоснежный цветок, в котором вечно покоится не утрачивающая своей первозданной свежести капля. Я – девушка-эльф с непроизносимым человеческой гортанью певучим именем, которая каждое утро вплетает в свой венок аромат лилии, несущей живой бриллиант. Я – та сила, что…
… что. Перед внутренним взором – глаза я закрыла, чтобы не видеть яростных лучей солнца и нестерпимо и весело сияющих в них золотых конструкций – начинает формироваться спиралевидное нечто: тёмный на тёмном цветок, украшенный самосветящейся росной россыпью. Тень Локи зовёт меня; но я сопротивляюсь его зову, его желанию: я – катализатор. Мне нельзя потерпеть неудачу.
Цветок Галактики начинает медленное вращение у меня в сознании. Время пошло…
КАТАЛИЗАТОР
Тьма. Во тьме закружились пустоты.
Осязаем, но призрачен след.
Ветер дунул – и взора как нет.
Слышен шаг наступающей роты.
Ст.Лем
Осязаем, но призрачен след.
Ветер дунул – и взора как нет.
Слышен шаг наступающей роты.
Ст.Лем
под катом ок. 19,5 тыс. знаков1. Тьма.
Тьма. Она была здесь, рядом, вокруг – тёплая, живая, не враждебная, а скорее проявляющая жадный интерес. Тьма молчала, но чувствовалось, что в любой момент она может заговорить любым из миллионов голосов на любом из тысяч языков. Голова у меня кружилась изнутри: перед внутренним взором медленно вращалась, не давая сосредоточиться, тёмное, чуть мерцающее колесо – или, может быть, спираль – то и дело вспыхивая искрами звёзд. Я имею в виду, настоящих звёзд – у меня в голове вращалась Галактика.
Я протянула руку и коснулась Тьмы. Она упруго прогнулась, даже как бы раздвинулась, но и за этой тьмой была она же. Галактика в моей голове продолжала кружить, звёзды вспыхивали и гасли. Я поняла, что, пока не подниму голову от… от того мягкого и шелковистого, на чём я лежала, это perpetuum mobile не прекратится. С трудом я сумела сесть: вращающееся колесо Галактики потускнело и исчезло. Тьма осталась со мной.
– Ecce… – неуверенно, будто пробуя голос, произнесла Тьма.
– Ego, – ответила я.
– Homo? – вопросила Тьма.
– Ego, – повторила я. Терпение, терпение – с Тьмой иначе нельзя.
– Fatale, – усмехнулась Тьма.
– Lethale? – ответила я в тон.
– Mortale… – снова усмехнулась Тьма.
Спасибо, что она хотя бы заговорила пусть и на полумёртвом, но всё же известном мне языке, могло быть и хуже.
Тьма во тьме перегруппировывалась, клубилась, перестраивалась.
– Манни-ва? – этого языка я не знала, только общие принципы и несколько десятков корней. А отвечать надо, иначе она меня сожрёт…
– Ва. – Угадала?
– Карена-та?
– Та. – Опять угадала?
– Бепиди-пе?
– Бепиди. – Думаешь, поймала меня? Щазз…
– Роэто.
Опять чёрные на чёрном клубы, опять перегруппировка.
– Good, – переводя на случай, если я не поняла, произнесла Тьма голосом Брюса Бокслайтнера. – Now taste this.
Откуда-то из глубины темноты выдвинулось нечто, оказавшееся на ощупь простым высоким толстостенным стаканом. Готова поспорить, что держал стакан сгущённый Тьмой отросток. По мере того, как я ждала, не решаясь сделать глоток, содержимое стакана засветилось изнутри, как будто в ночи потихоньку разгорался тлеющий уголёк. Я осторожно отпила глоточек – жидкость была прохладной, солоноватой, чуть вязкой, освежающей, с каким-то знакомым вкусом…
– Is this the real thing?
И тут я замерла, внезапно поняв…
– Is this the real thing?
– Well, yes… in fact, it's a bit too… real.
– Then change it.
Я попыталась. Убрала кровавый привкус, представила, как по широкому ножу стекает тоненькая прозрачная струйка, сыпанула из мельнички свежесмолотого перца…
– Hmm… I saw that knife in your mind, and, given the name of the drink, thought that blood should be real. Wondered, though, if it's really so refreshing and tonifying as you imagined. Now taste it, again.
Теперь это была обычная "Кровавая Мэри". Я смаковала напиток, ощущая.. как будто какие-то шлюзы открывались в моём сознании. Чувствовалось, что, кем бы ни была Тьма – точнее, кто бы ни был этой Тьмой – этот Некто рылся сейчас в моём сознании и подсознании, ища… не знаю, что. Однако мне казалось, что если попытаться о чём-то не думать, Некто эту мысль точно заметит. Поэтому я дала мыслям течь свободно, хотя разные оксюмороны, метафоры и двусмысленности типа горячего снега и дамоклова меча постоянно всплывали, тревожа меня и заставляя чего-то опасаться.
– Okay, you've passed the identification test, – произнёс по-прежнему невидимый Бокслайтнер.
– It means, – начала я.
– It means that you are you and nothing more.
– Didn't I know it before?
– You even don't know how it could turn… and now we know that you are you and nothing more. Or less, on the other side.
– And..?
– And you can stay in this space… for a while.
– In this – what?
– I said, in this space. What's not clear?
– I wonder how someone can be in space without being placed somewhere – somehow.
– Your way of thinking is too simple.
– And, again, what did you mean by saying that I am I and nothing more - or less.
– You wouldn't understand. And, it's the perfect proof that you are you. Because if you were more than you, you wouldn't ask because of fully understanding the whole picture, and if you were less than you, again you wouldn't ask because of not knowing there's something you should ask about. Now, since we've discovered your present position, I assume…
Я снова почувствовала головокружение, и перед внутренним взглядом начало неторопливо раскручиваться колесо Галактики. Хрипловатый голос Брюса Бокслайтнера – убаюкивающий, укачивающий голос Тьмы – продолжал объяснять мне какие-то сложные конструкции из курса философии самопознания, но я со всё возрастающим трудом могла за ними уследить. Водоворот спиральной Галактики засасывал меня, как в воронку, я услышала обеспокоенный женский голос: "Hold her, hold her, she's slipping through, I can't… I can't… stabilize her, stabi…" – и Тьма с прощальным смешком накрыла меня.
2. Свет
Я пришла в себя и увидела… свет средь бела дня. Свет был вокруг меня – неяркий, не бьющий в глаза – матовый, прохладный. "Белый день" не было фигуральным выражением, он был действительно белым, туманным, молочным. Не знаю, как мне удавалось видеть свет при дневном свете, но факт остаётся фактом: нечто более светлое, чем дневной свет, и более яркое, чем молочный туман вокруг, меняло форму, как бы подстраиваясь под моё вИдение, пока неожиданно для меня не замерло, изобразив знак &. Знакомое неровное спиралевидное нечто опять начало вращаться у меня в голове – на сей раз белёсое на неопределённо-сером фоне – всё так же вспыхивая бриллиантовыми искрами звёзд.
– Ну, пришла в себя? – участливо спросил незнакомый голос из знака.
– Да… кажется, – ответила я, не испытывая должной уверенности.
– Система в норме. Начинаю сканирование, – произнёс другой голос, ни природы, ни источника которого я определить не смогла. Озираясь, я подняла глаза и увидела где-то в вышине, почти на пределе видимости, золотистые ажурные конструкции. Перспектива поменялась – я поняла, что лежу на возвышении-пьедестале, на чём-то мягком, белом и шелковистом.
– Стоп сканирование! Ты уверена, что всё в порядке?
– Нет, – созналась я.
– Ладно. Вдохни. Глубоко. Можешь ртом. Не бойся.
Воздух передо мной будто уплотнился, заблестел. Я вдохнула поглубже и сглотнула. Воздух был холоден и пах ванилью, на губах и языке осталось нежное сливочное послевкусие, в голове немного прояснилось.
– Начали. Запуск сканирования, – снова произнёс приятный голос-из-знака.
– Команда принята. Запускаю, – отозвался голос-без-источника. Я узнала его: это был голос Терминала по поиску нестандартных и альтернативных решений с множественными точками ввода, иначе называемого MATIAS (Multi-Access Terminal for Innovative and Alternative Solutions) – мне один раз довелось на нём поработать. Но я и представить себе не могла, что человек может находиться внутри самого терминала. Впрочем, что такое "внутри" по отношению к MATIAS"у, с его практически бесконечным количеством точек входа, я тоже представить себе не могла. Сомнений у меня, тем не менее, не было: именно MATIAS собирался сканировать меня.
– Начало сканирования. Запись. В сознании обнаружена аномалия.
– Какой природы? – это снова голос-из-знака.
– Странной.
– Что значит "странной"? Это что ещё за формулировка? Уточнить!
– Природа аномалии – странная. Уточняю: природа аномалии – абсурдна.
– Машина, ты сбрендила.
– Вполне допустимое суждение. Природа аномалии такова, что это возможно.
– Уточнить характер аномалии.
– Уточняю: аномалия носит характер инородной.
– Что ты несёшь?
– Бред. Повторяю: аномалия носит характер инородной.
– Ты хочешь сказать, сама аномалия неверного… неизвестного типа?
– Утверждение верно. В сознании обнаружен инородный объект.
– Субъект? Сущность?
– Отрицательно. Повторяю: в сознании обнаружен инородный объект. Измерения неправдоподобны.
– О, Галактика!
– Подтверждаю. Инородный объект – спиральная галактика стандартного класса. Отклонения от стандартной величины – в пределах нормы погрешности.
– Повтори?!
– Повторяю: отклонения от стандартной величины – в преде…
– Не это. Предыдущее.
– Повторяю: обнаруженный объект – спиральная галактика стандартного класса.
– Запрос на более мощное сканирование! Ведь это невозможно!
– Подтверждаю. Нахождение в сознании человека галактики любой структуры и размерности невозможно, согласно текущим законам физики данной Вселенной.
– Оператор, прошу дать команду на прекращение сканирования или хотя бы на понижение его мощности: вы потребляете слишком много ресурсов. Их, естественно, вполне хватает, но интенсивность потока в Вашем направлении создаёт нежелательные перекосы и может привести…
– Да-да. Да. Снизить мощность сканирования в три раза, если что-то останется – пустить на пассивное наблюдение, – голос-из-знака обеспокоенно зачастил, а сам знак стал наливаться розовато-золотистым свечением. – Воспользуемся своими ресурсами, раз так, – пробормотал голос. – Ну-ка, что у нас там?..
Ажурное золото арочных конструкций MATIAS"а неожиданно вспыхнуло ярким солнечным светом сквозь молоко туманной дымки. Я опять ощутила уже почти привычный дискомфорт и увидела вращение белёсой уплотняющейся спирали. Она вбирала в себя свет из неопределённой серости, висящей вокруг неё, и серость чернела по мере скручивания сиявшей всё ярче спирали. Звёздные вспышки становились чаще, спираль оборачивалась ярким, искрящимся яблоком с размытыми краями. Шарик сжимался, вращаясь и отбрасывая блики, как хрустальный шар над танцполом – и вдруг взорвался, разлетевшись на миллионы сверкающих осколков. Конструкции где-то высоко надо мной начали рушиться, схлопываться, складываться, на меня посыпалась золотая пыль, припорашивая белое шелковистое ложе.
"Терминал материален! – этот очевидный вывод поразил меня. – Но тогда количество… хотя при чём тут количество, когда дело только в области доступа. Но нам говорили, что…" – и тут сознание моё померкло.
3. Тьма II.
Я очнулась… там же: в упругой клубящейся тьме, которая, впрочем, никак не ощущалась. Голова не кружилась, и я чувствовала себя на редкость адекватно.
– Your drink. You left it here when it started, – произнёс всё тот же бестелесный Брюс Бокслайтнер.
Я протянула руку за выдвинушимся из ничего стаканом. Обычная "Кровавая Мэри" – даже, пожалуй, чуть слабовата, на мой вкус.
– What… started?
– It depends on whar you remember. But you question doesn’t seem to be necessary. You seem to understand…
Перед моим внутренним взором развернулась картина пламенеющих золотом арочных конструкций, охваченных ужасающим беззвучным разрушением: они складывались, падали друг на друга, от них при ударах разлетались облачка золотой пыли. Было в этом что-то величественное и неуловимо трагическое, хотя ни одной живой души видно не было – боль угадывалась в бессильно падающих балках и обваливающих перекрытиях.
– I… killed… them? – кого именно "them" и почему именно "killed", не знаю; но свою вину я ощущала всеми клетками души.
– No, you just gave them a new birth… a new life. Though, I suppose, in your terms it's pretty almost the same. But why worry? You've done what you should do.
– Have I? – у меня в голове что-то не стыковалось, я чувствовала, что упускаю что-то значимое.
– Sure! You became a parent to this new… life. I think, mother. Or… just philosophically… No, I can't tell you for sure. You should have known better.
– Suppose I should… but I'm not sure.
– Yes you are! Just stop blocking yourself. Open your mind. Don't be afraid, and you'll see…
… и я увидела. Прорастающие повсюду тонкие золотые ростки, формирующие арки, сплетающиеся друг с другом, тянущиеся вверх. Нежный белый туман слоисто стлался понизу. Ощутимо пахло озоном. Где-то на пределе слышимости гудели шмели и электрички, стрекотали сверчки и швейные машинки, пели птицы и тенора, жужжали стрекозы и провода. Жизнь, юная и оттого беззаботная, кипела, деятельно утверждая свои права.
– What do you see? – спросил меня голос Брюса – голос Тьмы.
– Growth. Evolution, – честно, но непонимающе ответила я.
– It will be better… this time.
– This time???
– Yes. It happens again and again, again and again. You've just made it happen a bit earlier. Quite a bit. Well… a lot earlier, I daresay.
– And I… Why?
– Because you accelerate the process. You are the catalyst.
– Who am I?
– I doubt that "who" is a right pronoun for your case. "What" would sound much more appropriate.
– So… what am I?
– A catalyst. The substance – the being – that accelerates the reaction, the programme running, the process of life itself.
Голова моя гудела уже не только от слышащихся отовсюду звуков, но и от того, что втолковывал мне незримый Брюс. Это, пусть и с трудом, откладывалось у меня в сознании, но одного я понять не могла: почему умирающая (убиваемая мною!) и возрождающаяся Галактика предстала передо мной в образе MATIAS"а. Определённо, в этом должен был быть какой-то смысл, но от меня он ускользал.
– Hey!.. – я нерешительно обратилась ко Тьме. – Bruce… may I call you Bruce?
– Hahaha… yeah.
– So… Bruce… Why do I see MATIAS?
– Whom?
– I doubt that "who" is a right pronoun for the case, – собезьянничала я. – "What" would sound much more appropriate.
– OK, go on, you've got that point.
– MATIAS, the Multi Access Terminal for…
– Ah, you mean The Core of Creation. Now let me see how do you… Wow… How lively – and… elegant.
Я видела то же, что и Брюс, смотревший на мир – на мир?! – моими глазами. Золотые арки всё росли, плелись, устремлялись ввысь, туман уплотнялся, обретая то шёлковый, то перламутровый блеск.
Хотя по-прежнему, как и в картине безмолвного разрушения, не было видно никого, ощущение живого присутствия не только не ослабевало, но, напротив, с каждой минутой усиливалось.
– An information terminal… that's how you see it… understandable. You know, everyone sees the Core of Creation just as he senses it. It's an information terminal for you, but it can be an ocean of flame for someone else… an energy field, a sound, a mere abstraction. There's no rules… it's individual.
– But… I thought, MATIAS was created… just as… as... a terminal, you know… A huge, enormous info-system that stores data.
– It does. But it produces data as well. You can't create this… it was a discovery and not a creation. Nobody can create the very Core of Creation, except the Creator self. I'm only the Watcher, and you're only the Catalyst. I can track you, trail you, watch you and keep your stable… well, at least sometimes, from time to time. And you… you can live your life and when the time comes, you accelerate the process and… a new life begins. I knew one of your kind, a while ago. A very strange person. He… he ate time… and he's gone crazy of this. He sensed the Core of Creation as a touch of pure wisdom. He wasn't incorrect in this, although it's not only a 'touch', but the deepest wisdom. He was aware of being a catalyst and he's been used to the idea so much that he began to personalize it. It… she… well, she grew and grew – very fast, indeed. And their world was a nice one. So… we, watchers, forced him to really personalize her, moved her from within his mind and then placed her in a safe and quiet place. They lived here for a long time and maybe are still alive but…
– So, he failed to renew his universe?
– Yeah.
– Who succeed him? I mean who became the next catalyst?
– You.
– Me? So – I killed them as well, didn't I?
– I'm not sure. This matter is so delicate… By the way, do you know his name?
– Nah… can you tell me?
– Yeah, he called himself… Zeus.
– Oh my god! – невольно сорвалось с моих губ.
Ужас обуял меня. Картины, одна другой невероятнее – и одна другой реалистичнее – поплыли у меня перед глазами: мой разум соединялся с разумами катализаторов, что были до меня. Сумасшедший громовержец Зевс, которому не дали довести дело до конца, видел Ядро Творения как свою дочь, Афину. Локи, бедный Локи – пугающий, ненавидимый, презираемый – как Валгаллу. Я – как золотое плетение арочных конструкций MATIAS"а.
– Am I… alive?
– In certain aspects – yes, in other – certainly not. It depends. But now you can feel…
… да.
– Сестра, пить! Дай мне… пить, – это Локи. Обожжённое горло не может произносить нормальные звуки: оно шелестит, сипит и клокочет. – Пить!..
Даю ему свой стакан с Кровавой Мэри, теперь радуясь, что коктейль слабоват.
– Я – жив?..
– Да, Локи. Ты же не можешь умереть.
– Я полагаю, мог. Так я – жив?
– Да, Локи. Ты – жив. Наверное.
– А – они? Я убил их всех… Я разрушил… Её, Валгаллу, Ядро Творения… Я разрушил Её, она сгорела… и я… в ней. Вместе со всеми, вместе с Фенриром…
– Нет, Локи – посмотри – сам!
– Нечем, – шелестит Локи.
Он вырастает передо мной – некогда пламенный дракон, а теперь лишь пепельная тень; его глазницы пусты и сухи, его чешуя похожа на старую черепицу. Всезнающий, мудрый, всепоглощающий, великий Локи…
Ледяное копьё пронзает мою душу, рыдание вырывается из груди, я кричу, не обращая внимания на то, что слова вязнут в клубящейся тьме:
– О, Локи, брат мой, что ты сделал с собой!..
Хочу обнять его, но пепельная тень растворяется в черноте, а руки смыкаются вокруг пустоты.
– You shouldn't talk to him, – печально произносит Брюс Бокслайтнер. – He's gone. Long ago from now and far away from here. He failed, you know… We weren't able to stabilize him, the reaction fell out of control, totally… It was an explosion, a blow up. Awful. I won't recommend you to talk to Zeus either, – продолжил Брюс, предупреждая мой вопрос, – he's absolutely crazy.
– May I return to my… my… homeworld?
– No. Not that you may not – you just can't. There's no more homeworld you knew, no world you belong to. There's no place for you in a new reality… at least until you – yourself – find it. Give a try… maybe you'll be a success. But always remember what you are.
– Why?
– For if you'll find what you seek, you should return here when you'll sense the approach of a new cycle. I'll be waiting, though it can take a long time. But I'm used to wait. And now – rest. You are tired – exhausted – empty…
На сей раз тьма накрывает меня будто одеялом: нежно, мягко, постепенно, без смешков, но с неотвратимостью. Я не сопротивляюсь – не могу, да и незачем. Я погружаюсь в сон – в забытьё – в тень Локи – в ничто.
4. Свет II. Эпилог
Сияние! Нестерпимое, неистовое, ликующее, триумфальное: взошло Солнце. Я – капля росы, укрывшаяся глубоко в ароматной прохладе цветка белой лилии. Лилия растёт у основания изящной золотистой колонны, завершающейся высоко, на пределе видимости, веером расходящихся лучей-рёбер, сплетающихся с другими такими же, образуя стрельчатые арки и ажурные перекрытия. Высохнуть мне не грозит: я слишком глубоко, но сверкаю подобно другим своим сёстрам-росинкам. Я – живой бриллиант на белом атласе, воспетый тысячами поэтов в бесчисленных стихотворных строках на сотнях языков. Я – благоухающий белоснежный цветок, в котором вечно покоится не утрачивающая своей первозданной свежести капля. Я – девушка-эльф с непроизносимым человеческой гортанью певучим именем, которая каждое утро вплетает в свой венок аромат лилии, несущей живой бриллиант. Я – та сила, что…
… что. Перед внутренним взором – глаза я закрыла, чтобы не видеть яростных лучей солнца и нестерпимо и весело сияющих в них золотых конструкций – начинает формироваться спиралевидное нечто: тёмный на тёмном цветок, украшенный самосветящейся росной россыпью. Тень Локи зовёт меня; но я сопротивляюсь его зову, его желанию: я – катализатор. Мне нельзя потерпеть неудачу.
Цветок Галактики начинает медленное вращение у меня в сознании. Время пошло…
@темы: Слова, Творчество